Автор памятника Башлачёву Мария Иванова-Очерет рассказала Невским Новостям о пяти выдающихся петербуржцах
АНДРЕЙ ВОРОНИХИН
На площадь выбежав, свободен
Стал колоннады полукруг…
О. Мандельштам
Я росла на канале Грибоедова. В первую школу «Петришуле» ходила на Невский мимо Казанского собора. С детства мы гуляли, прятались, лазали между колоннами: туда был свободный доступ, и это было очень занятно. Справа от Собора расположен сквер с небольшим каменным фонтаном и очень красивой решёткой, которую мама называла «решётка Воронихина». Так я впервые услышала имя талантливого архитектора с очень «русской» судьбой.
Андрей Воронихин родился на Урале крепостным графа Строганова. В детстве выказал способность к рисованию, и его заметили. Это невероятно ценно – то, что талант человека, его способности поддержаны с самого детства! Воронихина отправили учиться в Москву, а после, получив свободу, он с сыном графа Строганова поехал доучиваться в Рим.
На площадь выбежав, свободен
Стал колоннады полукруг, —
И распластался храм Господень,
Как легкий крестовик-паук.
А зодчий не был итальянец,
Но русский в Риме, — ну так что ж!
Ты каждый раз, как иностранец,
Сквозь рощу портиков идешь.О.Э. Мандельштам
Такие причудливые судьбы очень вдохновляют: конечно, так удачно сложились обстоятельства, но возможность, которая открылась перед Андреем Воронихиным, не была им упущена. Как результат – несколько прекрасных сооружений в нашем городе, круто повлиявших на его облик.
АННА АХМАТОВА
На Галерной чернела арка,
В Летнем тонко пела флюгарка,
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком стыл.
А. Ахматова
Я знаю и люблю любой Петербург: Петровский, Елизаветинский, Пушкинский, Достоевского, мистический, «имперский» и «трущобный». Но именно город Ахматовой в своё время совершенно заворожил меня, как и вся «Поэма без героя» – любимое (и лучшее, на мой взгляд) произведение Анны Андреевны.
…Видишь там, за вьюгой крупчатой,
Мейерхольдовы арапчата
Затевают опять возню?
Эти строки вдохновили меня на написание картины «Петербургские маскарады». При первом знакомстве с «Поэмой» впечатление от её многоплановости, интригующей таинственности было таким сильным, что на первом курсе своего первого Университета я защитила работу по одной из дисциплин, в которой анализировала образы из этой поэмы.
Анна Андреевна была человеком-эпохой, она не прерывала своей связи с городом, знала его в разные времена, знала светлые и тёмные его стороны:
И царицей Авдотьей заклятый,
Достоевский и бесноватый,
Город в свой уходил туман.
И выглядывал вновь из мрака
Старый питерщик и гуляка,
Как пред казнью бил барабан...
Она же повлияла на поколение поэтов-шестидесятников, своей энергией вдохновляла, собрала вокруг себя талантливых юношей, среди которых оказался Иосиф Бродский, назвавший Ахматову «махатма» – Великая душа.
«Великая душа! Поклон через моря…»
ДМИТРИЙ ШОСТАКОВИЧ
И со мною моя «Седьмая»
Полумёртвая и немая
А. Ахматова
В семье моего отца в первую блокадную зиму умерли дети, две его сестрёнки четырёх и шести лет. Его, грудного младенца, мать чудом сумела сохранить и полуживого весной увезла в эвакуацию. Но символом этой трагедии для меня является не образ истощенного человека с куском хлеба в руке, а Седьмая симфония Д.Д. Шостаковича. Это удивительная вещь! Меня всегда поражает, как вообще могла «пройти» цензуру тема «нашествия» у Шостаковича – самая узнаваемая и запоминающаяся часть симфонии.
Симфонией навеяно несколько моих живописных произведений. Одна картина непосредственно о Шостаковиче, с «падающим» окном. Она неоднократно выставлялась, участвовала в конкурсах, занимала места. Шостакович на фоне большого вертикального окна, за роялем, с узнаваемым силуэтом в профиль. Ему аккомпанируют два музыканта. Это репетиция одной из частей симфонии, написанной Шостаковичем летом в Ленинграде. Я применила эффект «усиления», преувеличения, и он «сработал» на усиление динамики при отсутствии действия. Это центральная часть триптиха, две другие части посвящены сопротивлению. Считаю, что искусство, посвященное таким страницам истории, должно быть сильным, мотивирующим, но не «пафосным».
Ещё одна из моих картин навеяна одновременно темой «нашествия» из Седьмой симфонии и величественной архитектурой римских площадей времен Муссолини. Она называется «По крови», где маршируют немецкие отряды по площади Венеции в Риме на фоне балкона, с которого выступал Муссолини. Эту картину принимают не на все выставки. А в советское время произведение Шостаковича исполняли в блокадном городе, специально музыкантов с фронта вызывали. И, ничего, прошла цензуру. Несмотря на «сумбур вместо музыки». Хотя Шостаковича, конечно, травили.
История создания симфонии тоже непроста. Известно, что по дороге в эвакуацию в город Куйбышев на вокзале потерялись вещи Шостаковича, среди которых была начатая партитура Седьмой Симфонии. Дмитрий Дмитриевич запаниковал, но потом вещи нашлись. И теперь мы имеем самую известную, наверное, симфоническую вещь о второй мировой войне.
СЕРГЕЙ ДОВЛАТОВ
Без труда и усилий далась Ленинграду осанка столицы. <…>
Благородство здесь так же обычно,
как нездоровый цвет лица, долги
и вечная самоирония.
С.Довлатов.
Мои родители – это поколение детей войны. Им старались дать то, чего было лишено предвоенное поколение: образование, лучшие бытовые условия… К этому поколению принадлежит писатель Сергей Довлатов. Его Ленинград 60-х – 70-х годов уже не встретишь, но какие-то черты города, описанного Довлатовым, встречались в городе моего детства и юности: в Ленинграде 80-х, в Петербурге 90-х. Эта совершенно особая атмосфера, которой пронизаны произведения Довлатова, вызывает острое чувство ностальгии. Его рассказы познакомили меня с большим количеством имен: Иосиф Бродский, Анатолий Найман, Евгений Рейн и многих других, и любопытными историями из их жизни.
АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЁВ
МОЙ БЕДНЫЙ ДРУГ,
из глубины твоей души
стучит копытом сердце Петербурга.
А. Башлачёв
«Вот вы тут сидите и не представляете, что значит петь в городе Пушкина и рок-н-ролла!» - ответил однажды на вопрос, нравится ли ему в Питере, Александр Башлачёв. Башлачёв – рок-легенда, один из великих поэтов XX века. На меня он повлиял совершенно особенным образом: помимо того, что увлечение его поэзией, его творчеством было сильнейшим среди впечатлений за всю мою жизнь, мне посчастливилось создать памятник этому человеку. Это многолетний труд, который на данном этапе почти завершён. Однако до установки памятника дело пока не дошло: проходим согласования. Возможно, установку согласуют на набережной Невы между мостом Александра Невского и Финляндским железнодорожным мостом.
…Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
Но купол лба трещит от гробовой тоски.
Гроза, салют и мы. И мы летим над Петербургом
В решётку страшных снов врезая шпиль строки.
Это строки одного из лучших стихотворений о Петербурге «Петербургская свадьба». Потрясающая метафоричная вещь, наполненная историей. Она воплощает XX век, который «подытоживает» три века Российской Империи с трагической откровенностью. Это глубокое переживание Петербурга. К тому моменту Башлачёв уже прожил в этом городе, прочувствовал его…
Но и вначале, по приезде в Ленинград впечатление от Питера, его гнили и сырости, «партийно-чекистского» прошлого подвигло Башлачёва на создание песни «Ржавая вода»:
…Черными датами
а ну, еще плесни на крышу раскаленную!
Лили ушатами
ржавую, кровавую, соленую.
Годы весело гремят пустыми фляжками,
выворачивают кисет.
Сырые дни дымят короткими затяжками
в самокрутках газет.
Отчего-то именно такой «Питер» мне особенно близок, понятен и резонирует с «моим» городом: Ленинградом, Петроградом, Петербургом.
Материал подготовила: Надежда Дроздова
Материал взят с сайта "Невские Новости" https://nevnov.ru/488236-avtor-pamyatnika-bashlachevu-mariya-ivanova-ocheret-rasskazala-o-pyati-vydayushchihsya-peterburzhcah